– Я думал об этом, – серьезно сказалВинтер. – Но, во-первых, доход с этого предприятия будет не столь ужвелик, а во-вторых, всегда есть опасность разоблачения. В некоторых отношенияхнаши традиционные казни еще похуже ваших. А впрочем, нет особой разницы,разорвут тебя лошадьми или сожгут у тебя перед глазами твои же собственныевнутренности, прежде чем повесить… Нет уж, служба кардиналу меня не прельщает,выгода мала, а риск велик… У меня есть не в пример более лакомый кусочек.Наследство моего безвременно скончавшегося брата.

– Ах, вот оно что… Но у него же есть законныенаследники – вдова вашего брата и ее сын…

– В том-то и оно, любезный д’Артаньян, в том-то ионо… – протянул Винтер, и его лицо стало невероятно жестким. – Нашианглийские законы порой вопиюще несправедливы. Ну какое право имеет эта женщинаи ее отпрыск на земли, золото и титулы?

– Право жены и сына.

– Глупейшее право, должен вам сказать. Почему это правопередается женщине, случайным образом вошедшей в его жизнь, а не тому человеку,который вырос в этих имениях? Человеку, рожденному от тех же славных предков,что и мой брат? Почему владеть всем будут сторонние люди? – Он говорилсловно в горячечном бреду, захлебываясь и торопясь, и не сразу овладелсобой. – Почему, д’Артаньян? Эту глупейшую ситуацию еще не поздноисправить… И вы должны мне помочь.

– Я? С какой стати?

– Вы – ее любовник, и не вздумайте отпираться, –сказал Винтер.

– Черт побери, а если даже и так, вам-то какоедело? – воскликнул д’Артаньян. – Это даже не прелюбодеяние, потомучто она вдова. Если это грех, я отвечу перед богом – но вы-то тут с какогобоку, черт вас побери? У вас нет никакого права меня осуждать, и ее тоже…

– Экий вы горячий! – усмехнулся Винтер. –Сущий гасконец… Да успокойтесь, я вовсе не собираюсь вас осуждать, онаочаровательное создание, и по-мужски я вас вполне понимаю…

Кое-какие изменения в его лице о многом сказали д’Артаньяну,и он уверенно воскликнул:

– Вы, конечно же, пытались… Но она вам отказала!

– Ну и что? Естественно, что прежде всего я хотелиспробовать самый простой и бескровный метод, никому не причиняющий ущерба… Унас нет законов, запрещающих жениться на вдове покойного брата, – как и воФранции, насколько мне известно. Вы правы, она меня отвергла…

– Смерть вашего брата, я слышал, была чрезвычайностранной… – сказал д’Артаньян, пытливо следя за лицом собеседника.

Тот форменным образом передернулся:

– Да какое вам дело? Врачи признали его смертьследствием неизвестной заразы. Если это удовлетворило английские власти, то вами вовсе глупо совать нос в это давнее дело…

– Отчего же давнее? Прошло всего несколько лет…

– Послушайте, д’Артаньян, не уводите разговор в сторонуи не старайтесь казаться глупее, чем вы есть! Повторяю, я весьма высокогомнения о вашем уме. Неужели вы ничего не поняли?

– Предпочитаю услышать это из ваших уст.

– О господи, что за церемонии! – в сердцах сказалВинтер. – Ну ладно, не будем зря тратить время… Итак, вы ее любовник. Онавам доверяет, она должна быть с вами откровенной, быть может, вы даже знаете,где сейчас ее сын… – Он вскрикнул и торжествующе выбросил руку. – Васвыдало лицо! Вы знаете!

– Знал, – поправил д’Артаньян. – Сейчас тамего уже нет, я говорю чистейшую правду…

– «Там» – это где? – быстро спросил Винтер.

– Какая разница, если сейчас его там все равно нет?

И гасконец поклялся себе следить за каждым словечком, чтобыненароком не выболтать лишнее, – любое неосмотрительное упоминание места,маршрута и намерений могло дать этому подлецу след…

– А где сейчас она?

– Понятия не имею.

– Д’Артаньян, не шутите со мной! В вашем положении этосмертельно опасно… Вы правы, давайте говорить без обиняков. Я хочу, чтобы выпомогли мне ее захватить. Вам она доверяет, и этим стоит воспользоваться.

– Честное слово, Винтер, вы с ума сошли, – ответилд’Артаньян скорее устало, чем сердито. – Есть предложения, которыхдворянину не делают, – есть, черт возьми! Вы мне предлагаете предатьженщину, которую я люблю…

– Какие нежности! Вздор, д’Артаньян, вздор! Вы слишкоммолоды и оттого склонны давать высокие эпитеты очередной постельной победе. Ввашей жизни, если не поведете себя дураком, еще будет столько женщин, что вы ипредставить не можете… И потом, не забывайте, речь идет о вашей голове. Чтобывыйти отсюда живым и невредимым, вам придется заплатить выкуп. Он вам теперьизвестен. Других вариантов попросту нет. Или вы будете жить, или она. И еще… Выхоть представляете, насколько велико наследство? Я имею в виду не землю, дома ипрочую недвижимость, а деньги. Аккуратные золотые кружочки. Приблизительно…если перевести в пистоли… Около полутора миллионов пистолей, д’Артаньян!Полтора. Миллиона. Пистолей. Не ливров – пистолей! Я готов заплатить вам…скажем, пятьдесят тысяч. Полмиллиона ливров. Вам мало? Извольте. Сто тысяч. Стотысяч пистолей, слышите, вы, гасконский нищеброд? Вы хоть соображаете, какихвысот достигнете с такими деньгами во Франции? Станете на равной ноге свельможами, купите себе полк, провинцию, титул…

– А не обманете? – криво усмехнулся д’Артаньян.

– Вам придется верить мне на слово, потому что у васнет выбора, – серьезно ответил Винтер. – Я не намерен вас обманывать,прежде всего оттого, что вы можете мне еще когда-нибудь понадобиться. А чтосможет связать нас крепче, чем участие в подобном… предприятии? Как видите, япредельно откровенен. Именно так и приобретают себе верных друзей – делая ихсоучастниками… Ну?

– Нет.

– Сто пятьдесят тысяч, д’Артаньян! Да за такие деньгивы купите весь ваш Беарн и станете чем-то вроде некоронованного короля! А есливас не устраивает эта бедная горная страна, можете приобрести себе поместье вАнглии, да и титул заодно – в царствование Малютки Карла это просто… Решайтесьже! Больше я не могу вам дать, решительно не могу, хватит с вас и десятойчасти…

– Пожалуй, вы меня и в самом деле не намереныобманывать, – медленно произнес д’Артаньян. – Реши вы не платить,набавляли бы и набавляли мою долю, вплоть до половины…

– Черт возьми, я же говорю, что намерен поступить свами по совести!

– А с ней?

– Послушайте, д’Артаньян, я же не чудовище… Никто несобирается ее убивать, достаточно будет, если она по всей форме подпишет отказот…

Д’Артаньян усмехнулся:

– И вы хотите меня уверить, что человек, не пожалевшийродного брата, пощадит чужую ему женщину? И ее ребенка, пусть даже это вашплемянник?

Без тени смущения Винтер сказал:

– Ну и что? Какая вам разница? Здесь нет местаоговоркам, уточнениям и прочим юридическим хитростям. Либо вы соглашаетесь,либо нет. А коли уж соглашаетесь, вам, по-моему, не стоит ханжески закатыватьглаза, вздыхая о ее участи…